Проблема субстанции. Поиски субстанциональной основы мира. Бытие и проблема субстанции в философии Проблема субстанции в истории философии кратко

Формы бытия отражают различные способы существования мира. Но возникает проблема сущности мира, что находится в основе мира. Древнегреческие философы для решения этой проблемы искали материальную причину всех вещей. Однако, как отмечает В. Гейзенберг, здесь сразу же столкнулись с дилемой. А именно с необходимостью ответить на вопрос, следует ли отождествить материальную причину всего происходящего с одной из существующих форм материи, например с «водой» в философии Фалеса или «огнем» в учении Гераклита, или же надо принять такую «первосубстанцию», по отношению к которой всякая реальная материя представляет собой только преходящую форму1. Это нашло свое выражение в понятии субстанции.

Субстанция (от лат. substantia – сущность) – в обычном понимании синоним материи, вещества, материала. В философии – общая основа всего существующего, нечто устойчивое, неизменное по отношению к меняющимся состояниям, свойствам. Субстанция существует сама по себе, благодаря себе, она есть первопричина всего существующего, в т.ч. первопричина всех изменений. Субстанция характеризует реальную действительность со стороны её внутреннего единства, взаимосвязи всех форм её движения и противоречий. Так сущность появляется уже у Аристотеля, исследуется у стоиков, Декарта и Спинозы.

В истории философии существовали различные представления о субстанции. Древнегреческие философы понимали субстанцию натуралистически, как материал из которого состоит мир. Они сводили субстанцию к чему-то телесному, вещественному или интерпретировали как свойство вещества – непроницаемость, пространство, масса и т.д.

Декарт, Спиноза – видели в субстанции предельное основание бытия. В марксизме субстанция равнозначно материи. На основе субстанциального понимания материи диалектический материализм рассматривает все многообразие бытия во всех его проявлениях, под углом зрения его материального единства. Бытие, Вселенная предстает в этой концепции как бесконечно развивающееся многообразие единого материального мира. Единство мира доказывается достижениями науки и человеческой практики (закон сохранения и превращения энергии и вещества, единство растительного и животного мира и т.д.).

В зависимости от понимания основы мира выделяют несколько парадигм:

монизм – концепция, согласно которой в основе мира находится одна субстанция (но в качестве субстанции можно мыслить как материю, так и дух). В истории философии существовал материалистический и идеалистический монизм.

дуализм – концепция, утверждающая две равные субстанции, два начала в объяснении мира – материальное и духовное. Представителем дуализма был Декарт.



плюрализм – теория, исходящая из многих начал при объяснении мира. Плюралистами были Пифагор, Демокрит, Эмпедокл, Анаксагор, Лейбниц.

10.3. Понятие материи, её структура и свойства

Понятие субстанции неразрывно связано с понятием материи, это две стороны одной сущности. Материя как субстанция не совокупность вещей, образующих мир как единую систему. Сущность материи как субстанции составляют всеобщие свойства и связи материальных образований, вещей, всеобщие условия и формы бытия, всеобщие диалектические закономерности.

Вещи как относительно устойчивые системы не просто сосуществуют, а взаимодействуют. Во взаимодействии проявляются соответствующие свойства вещей. Свойство можно определить как проявление внутренней природы вещи через её взаимодействие с другими вещами. Отношение – понятие характеризующая взаимозависимость элементов определенной системы. В мире существуют только вещи, их свойства и отношения, которые находятся в бесконечных связях с другими вещами и свойствами. Связь является такое отношение между вещами, когда изменение свойств одной вызывает изменение соответствующих свойств другой.

Материальное бытие является самой распространенной формой существования. Существуют несколько способов интерпретации материи:

материализм исходит из того, что материя является основой бытия, а дух, человек, общество – порождением материи. Материя первична и представляет собой наличное бытие.

объективный идеализм утверждает, что материя есть результат абсолютного духа, который существует до материи и есть её причина.

субъективный идеализм считает, что материи вообще не существует, что она продукт субъективного духа, существует только как сознание человека.

позитивизм не признает понятие материи, считает что это общее понятие и оно ложно, поскольку его невозможно доказать при помощи опытного естествознания.

Начиная с античности, философы пытались дать определение материи для объяснения окружающей действительности. Первоначально под материей понималась основа всех вещей и явлений, субстрат всего возникающего. Материя – это философская абстракция, понятие, посредством которого обозначается многообразие природных явлений и процессов. В своем историческом развитии это понятие прошло несколько этапов. Первый этап – наглядно-чувственного представления. Это попытка найти такое вещество, которое характерно для множества конкретных явлений и процессов. В учениях древнегреческих философских (Фалес, Анаксимен, Гераклит) в основу мира полагались те или иные стихии: вода, воздух, огонь и т.п. Все существующее считалось модификацией этих стихий. Материя как основа вещей понималась как что-то однородное, неизменное, несотворимое и неразрушимое. Философское мышление развивалась в плане абстрактизации от внешних, несущественных качеств и свойств к выделению общего предмета или субстрата для всей реальности.

Второй этап – вещественно-субстратного (субстанциального) представления. Поскольку невозможно было найти единое вещество, находящееся в основе всех вещей, то философы начали искать общее свойство, субстрат всего сущего. Материя отождествлялась с веществом, с атомами, с комплексом свойств. Аристотель, например, понимал материю как субстанцию, как что-то пассивное, аморфное, бескачественное, как материал для вещей и явлений. В период средневековья доминирующие идеализм и религия не способствовали экспериментальному изучению природы. Прогресс в развитии теории о материальной структуре мира обозначился в Новое время (ХУП – ХУШ вв.), когда бурно развивается экспериментальное естествознание. В концепциях механистического материализма того периода материя понималась как совокупность свойств вещей (протяженность, форма, вес), которые действуют на органы чувств. Главное в этом понятии принадлежит телесности, которая основывалась на категориях науки того времени – атом, субстанция, масса.

Третий этап – философско-гносеологическое представление о материи1. Наибольшего развития такое понимание достигло в трудах французских материалистов ХУШ века Дидро, Ламетри, Гельвеция, Гольбаха, которые отрицают представление о материи как однородную и инертную субстанцию. Согласно их взгляду, материя в общем есть все то, что соответствует объективной реальности и действует на наши органы чувств. Эта идея развивается дальше Ф. Энгельсом, который подчеркивает, что материя как таковая не что иное как чистое создание мысли, абстракция. Мы отвлекаемся от качественных различий вещей, когда объединяем их в понятие материи. Материя как таковая не существует как что-то телесное, конкретно-чувственное.

Научное понятие материи формировалось в русле марксистского мировоззрения и связано с именем В.И. Ленина: «Материя – это философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них»2. Понятие материи не означает ничего иного, кроме как объективная реальность, существующая независимо от человеческого сознания и отображаемая им. Это понятие сформулировано с учетом критики метафизического и механистического материализма и новых тенденций в развитии науки.

В конце XIX - начало XX века в науке происходят крупнейшие открытия, которые в корне изменили представление о сущности вещества, изменили мировоззрение ученых. К этим новшествам относится открытие рентгеновских лучей, радиоактивности, электрона, теории относительности и др. Однако эти открытия вступили в явное противоречие с теми фундаментальными принципами, которые формировались и доминировали в тот период в умах ученых. То, что считалось вечным, рушилось на глазах. Революция в физике привело к кризису, к физическому идеализму. Это ошибочные, идеалистические выводы из революционных открытий (материя исчезает, остается только энергия, формулы).

Революция в естественных науках показала, что в природе не существует последнего уровня, что знания о природе неполны и неокончательны. Именно реальные трудности познания стали причиной возникновения физического идеализма. Старая физика видела в своих теориях реальное познание материального мира, новое течение физики видит в теории только символы, знаки, т.е. отрицает существование объективной реальности. Материя исчезла, остались одни формулы – таков вывод идеалистов. Причины кризиса в физике и физического идеализма - в искаженной интерпретации математизации науки и принципа релятивизма. При незнании диалектики релятивизм неминуемо ведет к идеализму. Выход из этого состояния в повышении методологической и философской грамотности естествоиспытателей1.

Главный недостаток определения понятия материи, которое существовало до этого, состоял в том, что оно отождествлялось с специфическим уровнем материи, с конкретными представлениями о её структуре, которые изменяются с развитием познания. Важно различать философское и естественнонаучное понимание материи и не нужно их отождествлять. Философское понимание материи– это категория для обозначения объективной реальности, всего что существует, независимо от того, знаем ли мы эту реальность. Естественнонаучное понимание материи – это собственно понимание, каким является сама объективная реальность, здесь мы выделяем вещество и поле, разные типы материальных систем и соответствующие им структурные уровни (элементарные частицы, атомы, молекулы, макротела, живые организмы, биоценозы, человеческое сообщество, земля и другие планеты, галактики и т.д.). Естественнонаучное понятие более узкое, чем философское, их отождествление ведет к ошибочным, идеалистическим выводам.

Материя объективна, универсальна, несотворима и неуничтожима, находится в движении, пространстве и времени. Она существует как вещество и как поле. Материя как вещество есть телесная объективная реальность, все что имеет массу покоя. Поле есть разновидность материи, которая не имеет массу покоя и зависит от различных взаимодействий и отношений материальных тел (это гравитационные, электромагнитные и др. поля). Материя как вещество существует как различные материальные системы с определенными структурными уровнями: неживая, живая и социально-организованная материя. К уровням организации неживой природы относятся элементарные частицы, атомы, молекулы, макротела, планеты, системы планет, галактика, метагалактика, вселенная в целом. Уровни организации живой природы включают ДНК, РНК, белки, клетки, многоклеточные организмы, виды, популяции, биоценозы, биосфера в целом. Социально-организованная материя предполагает отдельного индивида, семью, коллективы, социальные группы, этносы, нации, расы, государства, союзы государств, человечество в целом. Материя как объективная реальность характеризуется различными формами бытия, универсальными свойствами и связями: пространство, время, движение, причинность, закономерность, структурность и др.

Значение этого понятия состоит в выработке правильного научного мировоззрения, помогает нам понять, с чем мы имеем дело – с материальными или духовными явлениями, ориентирует на бесконечный поиск и познание, направлено против идеализма и агностицизма.

В истории философии для обозначения первоосновы используется предельно широкая категория ʼʼсубстанцияʼʼ. Субстанция предстает и как естественное, ʼʼфизическоеʼʼ основание бытия, и как ᴇᴦο сверхприродное, ʼʼметафизическоеʼʼ начало.

Представители первых философских школ в качестве первоосновы понимали вещество, из которого состоят все вещи. Как правило, дело сводилось к общепринятым тогда первостихиям˸ земле, воде, огню, воздуху или первопричинам - апейрону, атомам. Позже понятие субстанции расширилось до некоего предельного основания - постоянного, относительно устойчивого и существующего независимо от чего бы то ни было. Такими основаниями в философии по большей части выступали материя, бог, сознание, идея и т.д. К теоретическим характеристикам субстанции относятся˸ самодетерминация (определяет самое себя), универсальность (обозначает постоянную первооснову), каузальность (включает в себя всеобщую причинную обусловленность всех явлений), монистичность (предполагает единую первооснову), целостность (указывает на единство сущности).

Различные философские учения по-разному используют идею субстанции, исходя из того, как они отвечают на вопрос о единстве мира и ᴇᴦο происхождении. Те из них, которые исходят из приоритета одной какой-то субстанции, и, опираясь на нее, выстраивают всю остальную картину мира, получили название ʼʼфилософский монизмʼʼ. Если в качестве первоосновы берутся две субстанции, то такая философская позиция называется дуализмом, в случае если более двух - плюрализмом.

С точки зрения современных научных представлений на проблему первоосновы следует выделить два наиболее распространенных подхода к пониманию природы субстанции - материалистический и идеалистический.

Первый подход, характеризуемый как материалистический монизм, полагает, что мир един и неделим, он изначально материален, и именно материальность лежит в базе ᴇᴦο единства. Дух, сознание, идеальное в этих концепциях не обладают субстанциональной природой и выводятся из материального как ᴇᴦο свойства и проявления.

Идеалистический монизм, наоборот, признает материю производной от чего-то идеального, обладающего вечным существованием, неуничтожимостью и первоосновой любого бытия.

Проблема субстанции в философии. - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Проблема субстанции в философии." 2015, 2017-2018.


  • - Проблема субстанции в философии

    Рассматривая понятие «бытие» как основополагающую философскую категорию, с которой начинается познание человеком окружающего его мира и самого себя, мы выявили предельно общий признак этой категории - существование, что присуще любым вещам, явлениям, процессам,... .


  • - Проблема субстанции в философии Нового времени

    Одной из основных проблем философии Нового времени являлась проблема субстанции. Субстанция – «объективная реальность, рассматриваемая со стороны ее внутреннего единства..; предельное основание, позволяющее сводить чувственное многообразие и изменчивость свойств... .


  • - Проблема субстанции в философии Нового времени

    Одной из основных проблем философии Нового времени являлась проблема субстанции. Субстанция – «объективная реальность, рассматриваемая со стороны ее внутреннего единства..; предельное основание, позволяющее сводить чувственное многообразие и изменчивость свойств... .


  • - Проблема субстанции в философии, ее решение на различных этапах развития философской мысли.

    (ПРОБЛЕМА СУБСТАНЦИИ В УЧЕНИЯХ СПИНОЗЫ И ЛЕЙБНИЦА). Бенедикт Спиноза.(материалист) - (1632 - 1677). Родился в Амстердаме в еврейской семье. Знакомство С. с идеями Дек. привело к разрыву с иудаизмом. С. был отлучен от общины и вынужден был поживать в среде сектантов и добывать свой... .


  • - Проблема субстанции в философии

    Первым и общим признаком бытия является существование. Но что выступает его первопричиной, адиной первоосновой? Для обозначения такой первоосновы в истории философии пользовались категорией субстанции (от латинского substantia – сущность, то, что лежит в основании). Под... [читать подробнее] .


  • - Проблема субстанции в философии Нового времени (Декарт, Спиноза, Лейбниц).

    СУБСТАНЦИЯ (лат. substantia - сущность, нечто, лежащее в основе) - философское понятие классической традиции для обозначения объективной реальности в аспекте внутреннего единства всех форм ее саморазвития. С. неизменна в отличие от меняющихся свойств и состояний: она есть то,... .


  • Бытие предполагает не толь­ко существование, но и его причину. Другими словами, бытие есть единство существования и сущности . В поня­тии субстанции как раз и выражается сущностная сторо­на бытия.

    Субстанция (лат. Substantiа – сущность, нечто, лежащее в основе), может определяться как объективная реальность, рассматриваемая со стороны её внутреннего единства, как предельное основание, позволяющее сводить чувственное многообразие и изменчивость свойств к чему-то постоянному, относительно устойчивому и самостоятельно существующему. Спиноза определил субстанцию как причину самой себя.

    Субстрат (лат. Substratum – основа, подстилка) – общая материальная основа явлений; совокупность относительно простых, качественно элементарных материальных образований, взаимодействие которых обусловливает свойства рассматриваемой системы или процесса. Понятие субстрата близко понятию субстанции, которая традиционно рассматривалась в качестве абсолютного субстрата всех изменений.

    Греческие философы милетской школы, а вслед за ними Гераклит, Пифагор и другие пришли к выводу, что существует материал, из которого состоят все вещи, что значительно позднее было названо субстанцией. По Фалесу, всё состоит из воды, по Анаксимену – из воздуха, по Гераклиту – из огня. Несмотря на наивность этих положений, в них содержались продуктивные моменты. Во-первых, эти рассуждения позволили сделать вывод о том, что вечных вещей нет, а есть нечто, лежащее в их основе, т.е. материал, из которого всё в мире состоит, субстанция мира. Во-вторых, первые философы осознали, что существует большая разница между тем, как выглядят наблюдаемые нами вещи, явления и процессы, и тем, каковы они в действительности. Анаксимандр считал, что в основе мира покоится неопределённое, вещественное начало – апейрон. Пифагор и его последователи таким началом считали число. Таким образом, эти мыслители сформулировали важный философский принцип – принцип элементарности, Он гласит, что все вещи сводятся к неким элементам (одному или нескольким). Возникшее затем понятие «субстанция» и явилось таким элементом.

    Таким образом, греческие натурфилософы считали субстанцией, т.е. основой чувственно воспринимаемого мира, различные физические элементы, обладающие особыми качествами. Движение, соединение и разъединение элементов порождают всё видимое многообразие во Вселенной. В противоположность этому идеалисты, прежде всего Платон и его последователи, полагали, что субстанцию мира образуют идеи. Аристотель отождествлял субстанцию с «первой сущностью» или формой, характеризуя её как основу, неотделимую от вещи. Трактовка Аристотелем формы, как первопричины, обуславливающей определённость предмета, послужила истоком не только различения духовной и телесной субстанции, но и спора о так называемых субстанциональных формах, пронизывающего всю средневековую схоластику.

    В философии Нового времени выделяются две линии анализа субстанции : онтологическая и гносеологическая .

    Первая - восходит к философии Ф.Бэкона, который отождествлял субстанцию с формой конкретных вещей. Этой качественной трактовке субстанции Декарт противопоставил учение о двух субстанциях: материальной и духовной. При этом материальная характеризуется протяжённостью, а духовная – мышлением. Однако дуалистическая позиция Декарта обнаружила огромную сложность: нужно было объяснить очевидную согласованность материальных и телесных процессов в человеке. Декарт предложил компромиссное решение, заключающееся в том, что ни тело само по себе не может вызвать изменений в душе, ни душа как таковая не способна произвести никаких телесных изменений. Однако тело всё же может повлиять на направленность душевных процессов, как и душа – на направленность процессов телесных. Декарт даже указал на шишковидную железу как на место, где соприкасались телесное и духовное начала человеческой личности. Противоречия дуализма в объяснении взаимоотношения этих субстанций попытался преодолеть Спиноза на основе пантеистического монизма. Для Спинозы мышление и протяжённость – не две субстанции, а два атрибута единой субстанции (Бога или природы). Всего у субстанции бесчисленное множество атрибутов, однако, число атрибутов открытых человеку только два (протяжённость и мышление). Лейбниц в своей монадологии выделял множество простых и неделимых субстанций (позиция плюрализма ), обладающих самостоятельностью, активностью, воспринимаемостью и стремлением.

    Вторая линия анализа субстанции (гносеологическое осмысление этой проблемы) связана с осмыслением возможности и необходимости понятия субстанции для научного знания. Она была начата Локком в его анализе субстанции как одной из сложных идей и критике эмпирически индуктивного обоснования идеи субстанции. Беркли вообще отрицал понятие материальной субстанции, допуская лишь существование духовной субстанции – Бога. Юм, отвергая существование как материальной, так и духовной субстанции, видел в идее субстанции лишь гипотетическую ассоциацию восприятий в некоторую целостность, присущую обыденному, а не научному знанию. Кант, развивая гносеологический анализ понятия субстанции, указывал на необходимость этого понятия для научно-теоретического объяснения явлений. Категория субстанции, по Канту, априорная форма рассудка, условие возможности всякого синтетического единства восприятий, т.е. опыта. Гегель обнаружил внутреннюю противоречивость субстанции, её саморазвитие.

    Для современной западной философии в основном характерно негативное отношение к категории субстанции и её роли в познании. В неопозитивизме понятие субстанции рассматривается как пережиток обыденного сознания, проникшего в науку, как неоправданный способ удвоения мира и натурализации восприятия. Наряду с этой линией истолкования понятия субстанции существует ряд направлений идеалистической философии, которые сохраняют традиционную трактовку субстанции (напр. неотомизм).

    В диалектическом материализме субстанцию отождествляют с материей. Атрибутивными характеристиками материи (такими её свойствами, без которых она не существует) в этом направлении полагают структурность, движение, пространство и время. Определяя материю (субстанцию) таким образом, диалектический материализм предполагает её бесконечное развитие и её неисчерпаемость.

    То или иное понимание субстанции в моделях мира вводится как исходный постулат, представляя собой, прежде всего, материалистическое или идеалистическое решение онтологической стороны основного вопроса фи­лософии: первична материя или сознание? Различают так же метафизическое понимание субстанции, как неизмен­ного начала , и диалектическое - как изменчивой, само­развивающейся сущности . Все это вместе взятое дает нам качественную интерпретацию субстанции.

    В идеалистическом понимании субстанцио­нальной основой мира является духовная сущность (Бог, Абсолютная идея – объективном идеализме; человеческое сознание – в субъективном).

    В материалистическом понимании субстанцио­нальной основой мира является материя.

    Количествен­ная интерпретация субстанции возможна в трех формах: монизм объясняет многообразие мира из одного начала (Спиноза, Гегель и др.), дуализм - из двух начал (Декарт), плю­рализм - из множества начал (Демокрит, Лейбниц).

    Вопрос 35

    Философское понимание движения

    Проблемы движения (сущность движения, его познаваемость, соотношение движения и покоя и т. д.) всегда ставились в философии очень остро и решались весьма неоднозначно.

    Представители милетской школы и Гераклит трактовали движение как возникновение и уничтожение вещей, как бесконечное становление всего сущего. Именно Гераклиту принадлежит известное высказывание о том, что нельзя в одну реку войти дважды, и о том, что все течет и все изменяется. Обратив внимание на изменчивый характер бытия, философы данного направления отодвинули на второй план момент его устойчивости.

    Однако именно момент неподвижности, устойчивости бытия оказался в центре противоположного учения, созданного элеатской школой (Ксенофан, Парменид, Зенон). У Парменида бытие неподвижно и едино, оно замкнуто само в себе «в пределах оков величайших».

    Развивая эту идею своего учителя, Зенон разработал целую систему доказательств того, что движения в действительности нет. Показав, что представление о реальности движения ведет к логическим противоречиям, он сделал вывод о том, что движение не обладает истинным бытием, так как, согласно общей гносеологической позиции элеатов, предмет, о котором мы не можем мыслить истинно (т.е. непротиворечиво), не может обладать истинным бытием.

    Зенон доказывал, что бытие едино и неподвижно, посредством своих знаменитых апорий. Первая апория: движение не может начаться, потому что движущийся предмет должен дойти до половины пути, а для этого пройти половину половины, а для этого половину половины половины и так до бесконечности («Дихотомия»).

    Вторая апория («Ахиллес и черепаха») гласит, что быстрое (Ахиллес) не догонит медленное (черепаху). Ведь когда Ахиллес окажется в той точке, где была черепаха, она отойдет на такое расстояние от своего старта, на сколько скорость медленного меньше скорости быстрого, и т. д. Иными словами, Ахиллес никогда не преодолеет дистанции, отделяющей его от черепахи, она всегда будет чуть-чуть впереди него.

    Третья апория («Стрела») говорит о том, что движение невозможно при допущении прерывности пространства. Чтобы преодолеть расстояние, стрела должна побывать во всех точках, из которых оно состоит. Но быть в данной точке – значит покоиться в ней, занимать в ней место. Получается, что движение есть сумма состояний покоя. «Не все, что чувственно, представляется нам реальным, существует на самом деле; но все, что истинно существует, должно подтверждаться нашим разумом, где самое главное условие – соблюдение принципа формально-логической непротиворечивости» – вот ключевая мысль элеатов, против которой бессильны любые аргументы, апеллирующие к чувственному опыту.

    Свой взгляд на сущность движения представил Эмпедокл, который попытался объединить противоположные взгляды. Он рассматривал изменчивость и устойчивость как две стороны общего процесса движения. По его мнению, мир неизменен в своих корнях и пределах «круга времен», но изменчив на уровне вещей и внутри «круга времен».

    Своеобразный итог спорам подвел Аристотель. Он дал классификацию видов изменения, среди которых выделяется возникновение, уничтожение и собственно движение, понимаемое как осуществление сущего, переход его из возможности в действительность.

    Аристотель считал, что движения вне вещей не существует. Мысленное представление движения предполагает использование категорий места, времени и пустоты. Вечность движения Аристотель обосновывает «от противного». Отрицание вечности движения, писал он, приводит к противоречию: движение предполагает наличие движущихся предметов, которые или возникли, или же существовали вечно и неподвижно. Но возникновение предметов есть тоже движение. Если же они покоились вечно неподвижными, то тогда непонятно, почему они пришли в движение не раньше и не позже. Трудно объяснить также причину покоя, а такая причина должна быть.

    Итак, движение, по Аристотелю, реализуется внутри одной сущности и внутри одной формы в трех отношениях – качества, количества и места, т. е. для каждой исследуемой сущности всегда имеется данное трехчленное отношение. Количественное движение – это рост или убыль. Движение относительно места – это перемещение, или, говоря современным языком, пространственное перемещение, механическое движение. Качественное движение – это качественное изменение. Кроме того, всякое движение осуществляется во времени. Причем если движение в пространстве и во времени изучает физика, то качественные изменения выступают предметом метафизики. Перевод исследования проблемы движения в плоскость качественного изменения позволяет рассматривать его в наиболее широком, философски предельном смысле по отношению к бытию в целом, говорить об изменчивости, процессуальности бытия.

    Движение само по себе противоречиво. Оно включает в себя моменты изменчивости и устойчивости, прерывности и непрерывности. Возникает проблема возможности описания данной противоречивости на языке логики. Или, иначе говоря, проблема того, как описать диалектическую противоречивость объекта формально непротиворечивым образом. Рассуждая о движении или других явлениях бытия, мы должны это осуществлять на языке понятий, т. е. строить некоторый концептуальный каркас, который заведомо будет значительным огрублением реального положения дел. Последнее позволяет нам рассуждать непротиворечиво, исходя из правил традиционной логики, но одновременно возникает проблема, как совместить онтологическую противоречивость (противоречия мира как такового) и мыслительную непротиворечивость. Или, другими словами, как логически непротиворечиво отобразить диалектику движения, диалектику мира в целом.

    Действительно, для того чтобы нечто познать, мы должны огрубить те реальные процессы, которые есть в мире. Следовательно, для того чтобы познать движение, мы неизбежно должны его приостановить, предметно интерпретировать. И здесь возникает возможность абсолютизации заведомо огрубленного понимания и его экстраполяции на движение в целом, что часто и лежит в основе различного рода метафизических истолкований (в смысле противоположности истолкованию диалектическому, целостному).

    Именно таким образом и возникает метафизическая концепция движения, которая, во-первых, основана на абсолютизации одной из противоположных сторон движения и, во-вторых, сводит движение к одной из его форм. Сущность движения чаще всего сводится к механическому перемещению. Такое перемещение можно описать только путем фиксации данного тела в определенном месте в некоторый момент времени; т.е. проблема движения при этом сводится к описанию более фундаментальных структур бытия – пространства и времени.

    Пространство и время можно представить двояким образом, что и было сделано ионийской и элеатской школами в античности. Либо необходимо признать существование «неделимых» пространства и времени, либо, напротив, признать их бесконечную делимость. Либо признать относительность всех пространственно-временных характеристик при абсолютности самого факта движения тел, либо, как это позже сделал Ньютон, ввести понятие перемещения тела из одной точки абсолютного пространства в другое, т. е. ввести дополнительные категории абсолютного пространства и времени, внутри которых реализуются конкретные виды движения. При этом каждая из противоположных позиций окажется внутренне противоречивой.

    Иначе говоря, в основе и той и другой точки зрения лежат совершенно разные гносеологические допущения. Но отображаемое в наших мыслях движение не есть буквальная копия реальных процессов, реального движения. Последнее вообще является внешним процессом, не зависящим от наших мыслей о нем. Следовательно, указанная противоречивость есть свойство определенной слабости нашего мышления, вынужденного для построения теоретической концепции вводить те или иные гносеологические допущения, которые могут значительно «огрубить» реальность. И не только вводить односторонние теоретические «огрубления», но и отождествлять их с реальностью как таковой. Аристотель совершенно справедливо отмечал, что зеноновские апории разрешаются очень просто: достаточно перейти границу – границу мыслимых расчленений и схематизации пространства и времени, которых в самой реальности нет.

    В целом же метафизическое представление о движении, сводящее его к одному из видов движения (механическому) и абсолютизирующее какой-то один из ракурсов его видения, было исторически оправдано, хотя и значительно упрощало его понимание.

    Диалектика как противоположный способ рационально-понятийного освоения бытия основывается на ином понимании познания. Последнее рассматривается как сложный процесс, в котором субъект познания (человек) и объект познания находятся в особых взаимоотношениях. Субъект познания обладает творческой активностью, поэтому он не только и не просто созерцает мир (хотя и такой вариант отношения к миру возможен), но выступает как некая активная сторона данного процесса, избирательно относящаяся к миру, выбирая из него интересующие явления и предметы, превращая их в объекты познания. С этой позиции мир представляет собой изменчивый процесс. Познавая его отдельные стороны, мы должны помнить о допущенных предметных «огрублениях», понимать их ограниченность и относительность распространения на познание бытия в целом.

    Исходя из этого, можно логически непротиворечиво отобразить любые реальные противоречивые процессы, в том числе и движение, но при этом необходимо учитывать возможность различных вариантов отображения, в том числе и противоречащих друг другу. Это могут быть противоречия в разных отношениях, при внимательном анализе вполне совместимые между собой. Но часто это противоположности в одном и том же отношении, которые не устранить одной только аналитической работой. Необходимо понимать генетическое и иерархическое единство разных типов движения, отображаемых математическими, логическими и содержательными гносеологическими средствами, так как все это – отражения одного и того же объекта, описываемого разными способами.

    Таким образом, лишь философия в ее диалектическом варианте способна дать понимание сущности движения как особого диалектического процесса, сочетающего в себе противоположные компоненты: устойчивость и изменчивость, прерывность и непрерывность, единство и иерархическую соподчиненность. Движение понимается философией как всеобщий и важнейший атрибут мироздания, включающий в себя все процессы изменения, которые происходят в мире, будь то природа, общество, познание или движение нашего духа. В «Философии природы» Гегель отмечал, что «точно так же как нет движения без материи, так не существует материи без движения».

    В свою очередь, всякое изменение есть результат взаимодействия предметов, событий или явлений мира через обмен материей, энергией и информацией. Именно это позволяет нам исследовать многообразные виды движения через их энергетические или информационные проявления. Для всякого объекта существовать – означает взаимодействовать, т. е. оказывать влияние на объекты и испытывать на себе воздействие других. Поэтому движение – это всеобщая форма существования бытия, которая выражает его активность, всеобщую связность и процессный характер. Не будет натяжкой сказать, что движение есть синоним мировой космической жизни, взятой в единстве ее материально-субстратных и идеально-информационных компонентов.

    Проанализировав возможности диалектики как метода исследования такой сложной проблемы, как движение, здесь мы вправе сделать вывод о сущности диалектики. Возникнув изначально как понятие, обозначающее искусство вести спор, рассуждать, диалектика реализуется как особый философский метод, как некая культура рассуждения, диалога, основанная на выявлении в предмете его противоречивых сторон и свойств, усматривающая во внешне противоположных вещах и явлениях моменты единства и взаимосвязи.

    2. Философское понимание пространства и времени

    Чтобы полнее осветить суть философского понимания пространства и времени – важнейших феноменов человеческой культуры и сущностных характеристик нашего индивидуального существования, необходимо кратко проанализировать те представления о них, которые существовали в прошлом.

    Пространство является важнейшим атрибутом бытия. Человек всегда живет в нем, осознавая свою зависимость от таких его характеристик, как размеры, границы, объемы. Он измеряет эти размеры, преодолевает границы, заполняет объемы, т.е. он сосуществует с пространством. Такое сосуществование породило еще в архаическом сознании людей любопытные представления о нем, которые интересны нам и сегодня. В мифологии пространство одухотворено и разнородно. Это не хаос и не пустота. Оно всегда заполнено вещами и в этом смысле является своеобразным преодолением и упорядочиванием мира, тогда как хаос олицетворяет собой отсутствие пространства.

    Это отражается в так называемых «мифах творения», которые присутствуют во всех мировых мифологиях и описывают процесс постепенного оформления хаоса, его переход из неоформленного состояния в пространство, как нечто оформленное, посредством его заполнения различными существами, растениями, животными, богами и т.д. Таким образом, пространство – это особым образом организованная совокупность объектов и процессов.

    Для мифологического пространства характерно свойство спирального развертывания по отношению к особому «мировому центру» как некой точке, через которую как бы проходит воображаемая «ось» разворота. Такое значение сохраняется и в современном языке, где пространство ассоциируется с понятиями, обозначающими «расширение», «простирание», «рост».

    Кроме того, мифологическое пространство развертывается организованно, закономерно. Оно состоит из частей, упорядоченных определенным образом. Поэтому познание пространства изначально основано на двух противоположных операциях – анализе (членении) и синтезе (соединении). Это легло в основу более позднего понимания относительно однородного и равного самому себе в своих частях пространства. Однако основной характеристикой мифологического пространства все же считается разнородность и прерывность, т.е. в первую очередь его качественная расчлененность.

    Именно прерывность пространства формирует в сознании человека культурную значимость места, в котором он может оказаться. Центр пространства – это всегда место особой сакральной ценности. Внутри географического пространства оно ритуально обозначается некими особыми знаками, например камнем, храмом или крестом. Периферия пространства – это зона опасности, которую в сказках и мифах, отражающих указанное понимание, должен преодолеть герой. Иногда это даже место вне пространства (в неком хаосе), что фиксируется в выражении «иди туда, не знаю куда». Победа над этим местом и злыми силами означает факт освоения пространства.

    Такое понимание, в снятом виде, сохраняется и в наше время. Достаточно указать на особого рода ритуальные культурные пространства, где наше поведение должно подчиняться фиксированным требованиям и традициям. Так, на кладбище недопустимы смех и танцы, а в дружеской праздничной компании на лоне природы, наоборот, странно выглядит кислое и угрюмое выражение лиц. Наконец, важнейшим свойством мифологического пространства является то, что оно не отделено от времени, образуя с ним особое единство, обозначаемое как хронотоп.

    Как видим, пространство в мифологическую эпоху трактовалось не как физическая характеристика бытия, а представляло собой своеобразное космическое место, в котором развертывалась мировая трагедия борющихся друг с другом богов, персонифицированных добрых и злых сил природы, людей, животных и растений. Это было вместилище всех предметов и событий, жизнь которых была в пространстве определенным образом упорядочена и подчинена общим закономерностям. Это – образ прежде всего культурного пространства, которое иерархически упорядочено и качественно разнородно, а потому и его отдельные места наполнены специфическими смыслами и значениями для человека. Отсюда понятен знаменитый шекспировский образ мира как театра, на сцене которого разыгрывается бесконечная трагедия жизни, а люди выступают как ее актеры.

    Человек ощущал в древности еще большую свою зависимость от времени, так как с ним было связано понимание смерти, остановки как его индивидуального времени, так и неизбежного исчезновения всего, что для него было значимо и дорого в мире: от родных и близких до любимых вещей. Человек жил во времени и боялся его, что воплощено в древнегреческой мифологии в фигуре Крона, одного из сыновей-титанов Урана. Крон, символизирующий собой время, получает власть над Землей, зная, что его должен лишить власти один из его сыновей. Он пожирает всех сыновей, кроме одного, Зевса, которого удается спрятать. В этом эпизоде время предстает как поток, уносящий с собой в небытие все сущее. В конце концов Зевс побеждает Крона, и эта победа имела столь огромное значение, что трактуется как начало нового времени, времени царствования олимпийцев.

    Таким образом, в архаическом мифологическом сознании время – это прежде всего некоторое «первовремя». Оно отождествляется с «прасобытиями», своеобразными кирпичиками мифической модели мира, что придает времени особый сакральный характер со своим внутренним смыслом и значением, которые требуют особой расшифровки. Позже указанные «первокирпичики» времени преобразуются в сознании человека в представления о начале мира, или начальной эпохе, которое может конкретизироваться противоположным образом: либо как золотой век, либо как изначальный хаос.

    Неудивительно, что в силу своей принципиальной значимости для человека понятия пространства и времени с самого начала зарождения философии оказываются в числе ее самых ключевых проблем. Остаются они в центре философского внимания и по сию пору, породив огромный вал соответствующей литературы. При этом никак нельзя сказать, что философские представления о времени и пространстве приобрели сегодня завершенный характер. С одной стороны, эти представления всегда сопряжены с развитием всего комплекса наук (а не одной только физики) и учитывают их позитивные результаты, а с другой стороны, опираются на собственные теоретические наработки в русле целостного онтологического подхода к их истолкованию.

    В философии и науке существовали самые разнообразные трактовки пространства и времени.

    Пространство понималось как:

    протяженная пустота, которую заполняли все тела, но которая от них не зависела (Демокрит, Эпикур, Ньютон);

    протяженность материи или эфира (Платон, Аристотель, Декарт, Спиноза, Ломоносов); форма бытия материи (Гольбах, Энгельс);

    порядок сосуществования и взаимного расположения объектов (Лейбниц, Лобачевский);

    комплекс ощущений и опытных данных (Беркли, Мах) или априорная форма чувственного созерцания (Кант).

    Время также трактовалось по-разному:

    субстанция или самодовлеющая сущность, и с этим было связано начало выявления его метрических свойств (Фалес, Анаксимандр); с этой трактовкой связано возникновение субстанциальной концепции времени;

    Гераклит ставит вопрос о текучести, непрерывности и универсальности времени, закладывая традицию его динамической трактовки;

    Парменид, напротив, говорит о неизменности времени, о том, что видимая изменчивость – это особенность нашего чувственного восприятия мира, а истинным бытием обладает лишь вечное настоящее Бога; это можно считать возникновением статической концепции времени;

    Платон закладывает основы идеалистической реляционной трактовки времени. В его мире идей время статично, там царит вечность, а вот для «неистинного» мира телесных вещей время динамично и релятивно; тут есть прошлое, настоящее и будущее;

    длительность существования и мера изменений материи (Аристотель, Декарт, Гольбах); форма бытия материи, выражающая длительность и последовательность изменений (Энгельс, Ленин), – материалистический вариант реляционного подхода;

    абсолютная субстанциальная длительность, однородная для всей Вселенной и независимая ни от каких взаимодействий и движений вещей (классическая субстанциальная концепция Ньютона);

    относительное свойство феноменальных вещей, порядок последовательности событий (классический вариант реляционной концепции Лейбница);

    форма упорядочивания комплексов ощущений (Беркли, Юм, Мах) или априорная форма чувственного созерцания (Кант).

    В целом же, как видим, понимание пространства и времени можно свести к двум фундаментальным подходам: один из них рассматривает пространство и время как независимые друг от друга сущности, другой – как нечто производное от взаимодействия движущихся тел.

    В классической науке с Ньютона и Галилея время и пространство рассматриваются как особого рода сущности, как некоторые субстанции, существующие сами по себе, независимо от материальных объектов, но оказывающие на них существенное влияние. Они представляют собой как бы вместилище тех материальных вещей, процессов и событий, которые происходят в мире. При этом время рассматривается как абсолютная длительность, а пространство трактуется как абсолютная протяженность. Это обозначается как субстанциальная концепция.

    На такую трактовку пространства и времени опирался Ньютон при создании своей механики. Данная концепция превалировала в физике вплоть до создания специальной теории относительности. В философии возможны как идеалистические варианты решения рассматриваемой проблемы, когда, например, пространство трактовалось как особая субстанция, порожденная духом, так и материалистические, в которых пространство понималось как субстанция, существующая или наряду с материей, или же выполняющая порождающие субстанциальные функции.

    В реляционной концепции пространство и время рассматриваются как особого рода отношения между объектами и процессами. Физика вплоть до появления теории Эйнштейна базировалась на субстанциальной концепции пространства и времени, хотя в рамках философии присутствовали, как мы показали выше, и другие представления. Почему так произошло? Потому, что на данном историческом отрезке именно субстанциальные представления можно было наполнить конкретным физическим содержанием. Поэтому речь идет не о том, какие представления являлись наиболее истинными, наиболее адекватными бытию, а о выборе тех представлений, которые по конкретным научным критериям могли быть вписаны в выбираемую научную модель. Уже это придает относительность не только ньютоновскому, но и вообще любому физическому описанию мира.

    Фундаментом классической физики была механика. Мир представляет в ней систему взаимодействующих частиц или кирпичиков материи – атомов. Их движение подчиняется законам классической ньютоновской динамики. Основное свойство атомов – их материальность или вещественность. Система взаимодействующих атомов и их конгломератов образует вещественное бытие в целом.

    Пространство, которое существует вне и независимо от сознания человека, – это «невещественное» бытие. По своим свойствам оно противоположно материи, но в то же время является условием ее бытия. Время абсолютно; порядок событий во времени имеет абсолютный характер и охватывает все физические события в мире. Поэтому с точки зрения ньютоновской физики пространство и время – это предпосылки, которые сами по себе не должны анализироваться. При этом абсолютной и самодовлеющей сущностью выступает пространство, которое предшествует как веществу, так и времени.

    С философской точки зрения это было очень сильное огрубление бытия, основанное на распространении на него свойств отдельной его части. Свойства локальной части экстраполировались здесь на весь мир. Предполагалось, что он так устроен везде. Рассуждение весьма типичное для ученых и сегодня. Физика, безусловно, дает описание мира, но, как и любая иная наука, опирается лишь на те знания и представления, которые она может обобщить на данном этапе. С философских позиций понятно, что этих данных всегда будет недостаточно, а значит, никакая картина мира не может претендовать на полноту. Более того, данная картина мира весьма относительна и субъективна, так как очень часто базируется на введении сил и представлений, которые являются не чем иным, как некими умозрительными конструкциями, созданными именно для заполнения недостаточности физического обоснования.

    Так, ньютоновская физика вводит понятие эфира в качестве особой универсальной среды. Считалось, что эфир пронизывал все тела и им было заполнено пространство. С помощью этого понятия, как казалось, удавалось объяснить все известные тогда явления в физическом мире. При этом физики долгое время просто игнорировали тот факт, что сам эфир оставался недосягаемым для физического эксперимента. Создалась парадоксальная ситуация, когда в основе экспериментальной физической науки лежало понятие эфира, которое эмпирически не было подтверждено, а значит, согласно критериям этой науки, было за рамками научного познания.

    Понятие одновременности в классической физике трактовалось также согласно субстанциальной концепции времени. Одновременными считались все те события, которые произошли в одно мгновение. С точки зрения здравого смысла это действительно так, и потому даже в голову никому не приходило, что это необходимо обосновывать. Однако позже оказалось, что это не так.

    Во второй половине XIX в. научные открытия заставляют ученых перейти к реляционной трактовке пространства и времени. Развивается классическая электродинамика, которая базируется на отказе от принципа дальнодействия, т. е. мгновенного распространения света. Дело в том, что в классической физике свет распространялся в особой светоносной среде – эфире. Согласно единой теории электромагнитного поля, движение Земли относительно мирового эфира должно влиять на скорость распространения света. Начиная с 1881 г. сначала Майкельсон, а затем – с 1887 г. – он же совместно с Морли ставят серию опытов с целью эмпирического подтверждения данной идеи. Однако результат опытов оказался негативным, скорость света при всех измерениях оставалась постоянной.

    В 1905 г. А. Эйнштейн излагает свою специальную теорию относительности, успешно разрешая накопившиеся противоречия, но отрицая при этом существование эфира.

    Постулатами его теории являются следующие:

    Специальный принцип относительности, согласно которому законы природы неизменны во всех инерциальных системах отсчета, т. е. в системах, находящихся в состоянии покоя или равномерного и прямолинейного движения.

    Принцип предельности: в природе не может быть взаимодействий, которые превышают скорость света.

    Из данной теории следовал целый ряд выводов, касающихся понимания пространства и времени, которые уже существовали в философии в рамках реляционных представлений.

    Прежде всего, изменялся смысл категорий времени и пространства. Пространство и время предстали как относительные свойства бытия, зависящие от систем отсчета. Оказалось, что пространство и время имеют физический смысл только для определения порядка событий, связанных материальными взаимодействиями. Кроме того, пространство и время оказались имманентно взаимосвязанными друг с другом (четырехмерное пространство Г. Минковского), а все события в мире стало возможным трактовать как происходящие в пространственно-временном континууме.

    Отсюда был сделан принципиальный вывод, что сами пространство и время производны от конкретных физических событий и взаимодействий. Иными словами, они не являются независимыми онтологическими сущностями. Реально только физическое событие, которое можно описать в пространственно-временных характеристиках. Соответственно проблема установления одновременности событий есть лишь конвенция, соглашение путем синхронизации часов с помощью светового сигнала.

    Общий смысл интерпретаций эйнштейновских открытий сводился к тому, что время и пространство не объективны, а есть лишь результат нашей конвенции. Однако сам Эйнштейн с такими субъективистскими трактовками не соглашался. Если, например. Мах говорил о том, что пространство и время – комплексы наших ощущений, то Эйнштейн оговаривался, что физический смысл пространству и времени придают реальные процессы, которые позволяют установить связь между различными точками пространства.

    Таким образом, в философском плане пространство и время предстали как важнейшие атрибуты бытия, характеризующие функцию физических отношений между объектами.

    3. Многообразие пространственно-временных уровней бытия

    Как неоднократно отмечалось выше, физика (как и любая иная наука) всегда интерпретирует мир в рамках своей собственной изменяющейся предметности. В этом смысле любые представления, например о пространстве и времени, в ней относительны. Но в философском плане сводить понимание пространства и времени лишь к их физическим вариантам неправомерно. Человек живет не только в мире физическом, но и в мире социальном, биологическом, духовном и т. д., который не менее важен для человека.

    Так, феномены пространства и времени принимают различные образы в зависимости от той или иной культуры, что отражается и на языковом уровне. В современном русском языке существуют три языковых обозначения времени, которые определяют событие относительно момента речи (прошлое, настоящее, будущее). В других языках формы времени могут указывать на временную дистанцию (близость или отдаленность события); имеются системы «относительных» времен, дающие сложную двух- (и даже трех-) ступенчатую ориентацию. А это, в свою очередь, означает, что представители разных культур воспринимают время по-разному.

    Более того, принято считать, что различия в понимании пространства и времени существенно влияют не только на специфику их восприятия, но и на специфику их использования даже в физике. Культура, которая выражается через язык, детерминирует образы и представления о мире, в том числе и научные, окрашивает науку в национальные цвета.

    В русском языке пространство может означать широту, пространность. А в немецком языке «Raum» (пространство) связывается с понятием чистоты и пустоты, даже фонетически.

    Как известно, Декарт не хотел измерять пространство, как это делали представители другой культуры – Кеплер или Галилей. Для него пространство – это «растекание» как таковое, и вовсе неважно куда. Тогда как для германца важнее понять сам адрес этого «растекания».

    Ньютон пошел по пути разрыва материи-полноты и пространства. В результате в отличие от мифопоэтического представления мир в физической картине стал бессмысленным, измеряемым и ограниченным пространством и временем.

    Как видим, разное понимание времени порождает и во многом различное понимание мира в разных культурах «по горизонтали», т.е. в разных одновременных культурах.

    Но существуют и «вертикальные различия» в культурах, которые отдалены друг от друга не только однопространственно, но и исторически. Именно поэтому нам бывает так трудно понять представления о пространстве и времени в культурах других эпох.

    Так, в Древнем Китае время трактовалось не как некая последовательность равномерных и направленных в будущее событий, а, напротив, как совокупность неоднородных отрезков. Поэтому историческое время получает здесь свои личные имена, связанные с жизнью конкретных людей, прежде всего императоров. Соответственно такое понимание времени требовало и иного представления о пространстве. Замкнутое пространство и цикличное время – вот модель мира, в которой живет человек. Поэтому будущее рассматривалось в Китае не как нечто стоящее впереди и еще не осуществленное, а скорее как нечто уже бывшее и до сих пор непревзойденное по своему совершенству.

    Для человека столь же существенным является сам факт субъективного переживания времени. Так, если вы заняты каким-то делом и день пролетает для вас быстро, значит, он наполнен событиями. Зато по прошествии некоторого времени, вспоминая все эти события, вы как бы растягиваете прошедшее время, вам есть что вспомнить. И напротив, если день мучительно тянется от безделья и отсутствия значимых событий, то по прошествии некоторого времени вам нечего вспомнить, и тогда говорят о том, что время прошло незаметно.

    Таким образом, рассматривая с философской точки зрения пространство и время как формы бытия, мы можем выделять в нем некоторые самостоятельные уровни, относительно которых происходит спецификация данных категорий. Иными словами, качественные характеристики данных уровней в значительной мере изменяют обп1ис представления о пространстве и времени, наполняя их конкретным содержанием.

    Поэтому, говоря, например, о времени, мы ни в коем случае не должны понимать его только в физическом и даже в природном смысле. Время, как показал видный отечественный философ XX в. Н.Н.Трубников, «есть мера социально-исторического и всякого иного бытия, мера социально-исторической и всякой иной его связи и последовательности. Как такая мера оно может быть измерено и сосчитано в тех или иных отвлеченных единицах, как-то: год, месяц, час или еще в более отвлеченных единицах частоты колебаний атома какого-либо удобного для этого элемента. Но оно всегда есть нечто иное и большее, чем этот счет и это измерение. Оно есть мера человеческой жизни и человеческого ее определения».

    Поскольку мир представляет собой иерархическое, многоуровневое образование, мы можем выделять и соответствующие этим уровням специфические пространственно-временные отношения. Например, мы можем говорить об историческом или социальном времени. Это не просто физическое время, опрокинутое на историю. Для естественных наук время – это совокупность однородных отрезков. А история, события в ней – принципиально неоднородны. Есть периоды, когда время как бы застывает, а есть периоды таких исторических преобразований, когда в жизнь одного поколения как бы вмещаются целые века. К тому же история развивается таким образом, что насыщенность событиями и изменениями постоянно нарастает, т.е. историческому времени свойственно убыстрять свой ход. Поэтому историческое время – это выделенная длительность, текучесть конкретных событий с точки зрения их значения для людей как своего, так и нашего времени.

    Пространство также несет в себе не только физические представления, но и глубочайший человеческий смысл. Для человека оно всегда выступает прежде всего как некоторое локализованное (индивидуальное) пространство, как более крупное – государственное, этническое – пространство и, наконец, как некое мировое, космическое пространство. Каждое из этих пространств наряду с физическими характеристиками, имеет свой собственный смысл, который, кстати говоря, не всегда доступен представителю иной культуры или иного этноса. Этот смысл подчас и самим носителем данной культурной традиции не осознается в явной форме, а чаще проявляется стихийно. Таким образом, человек как личность живет не просто в физическом, но в особом культурно-смысловом пространстве, состоящем из различных значащих мест, оказывающих самое прямое влияние на наше поведение и образ мыслей. Не только мы формируем пространство, упорядочиваем его сообразно нашим целям и желаниям, но и оно активно формирует нас.

    Хотя в естественных науках пространственно-временные представления базируются на физических моделях, они имеют свою специфику, связанную с предметной областью конкретных наук. Соответственно и исследования феномена времени в естественных науках различаются по этим указанным понятиям. С одной стороны, вырабатываются специфицированные для различных областей бытия описания изменчивости, которые весьма отличаются друг от друга и от базового физического представления. А с другой – исследуется проблема относительного времени, т.е. времени, фиксируемого с позиции выбранных часов.

    Таким образом, оказывается, что исключительно физическая интерпретация времени не удовлетворяет естествознание по многим параметрам. Прежде всего, современных ученых не устраивает так называемый физический контекст представлений о времени, которое измеряется физическими часами. Физическое понятие времени значительно огрубляет процессы, происходящие в природе, что заставляет сомневаться в возможности его универсального и механического применения во всех областях естествознания. Не случайно ученые вынуждены вводить специфицированные относительно разных областей понятия времени, которые отражают существенные характеристики именно данной области материальной действительности.

    Например, для биологии вполне можно говорить о специфически организованном пространстве и времени, более того, даже об особом биологическом пространственно-временном континууме. Специфика пространства здесь связана с иной организацией биологической системы, в которой, к примеру, существенное значение имеет асимметричность расположения органических молекул, которая на более высоком эволюционном уровне проявится в асимметрии правого и левого полушарий головного мозга человека.

    Кроме того, если рассматривать пространство как некий пустой объем, то в биологических системах его наполнение организовано вполне определенным образом. Если, например, в геометрическом пространстве кратчайшим соединением между двумя точками выступает прямая, то здесь кратчайший путь передачи взаимодействия (информации) может представлять собой кривую.

    Биологическое время обладает своей спецификой еще и потому, что невозможно описать временные процессы живых систем физическими характеристиками времени. Если в физике необратимость проявляется как наибольшая вероятность перехода системы в иное состояние, то в биологических системах необратимость выступает как универсальное и абсолютное свойство. Изменяется в биологии и понимание настоящего. Биологическое настоящее может быть разной продолжительности, в отличие от физического времени, что позволяет говорить о специфике «толщины» времени. Кроме того, так как прошлое, настоящее и будущее сосуществуют в едином организме, то можно говорить, что физическое настоящее делит биологическое настоящее на «память» и «целенаправленное поведение». В биологии также выявляется ключевое значение биологических ритмов, генетически заданных человеку (как и любой другой биологической системе), по которым происходят внутренние процессы жизнедеятельности организма. Даже в нашей обыденной жизни мы сталкиваемся с внутренним чувством времени (своеобразные биологические часы), основанном на физиологических циклах организма.

    Относительно биологических систем в настоящее время активно разрабатывается понятие органического времени, связанное с исследованием проблемы роста живых организмов, в том числе и людей. Одно из первых исследований по данной проблеме было осуществлено в 1920-1925 гг. Г.Бакманом. Он сделал вывод о том, что рост является выражением самой внутренней сущности жизни. Бакман писал: «Возможность предсказания событий течения жизни из роста заключается в знании того, что организмы обладают своим «собственным временем», которое я обозначаю как «органическое время».

    В рамках данной концепции биологическое время принято считать функцией физического времени, с помощью которой можно построить математическую модель кривой роста любого живого объекта, основанную на выделении специфических циклов. Сравнение ступеней возраста организмов позволяет сделать, например, вывод о соответствии качественного состояния организма параметрам физического времени, когда увеличение возраста на равномерной шкале физического времени сопровождается неравномерным (нефизическим) уменьшением органического времени. В результате возникает такое пространственно-временное описание живых организмов, которое можно выразить в системе логарифмических кривых.

    Другая концепция времени, которую можно обозначить как типологическая версия времени, основана на качественно ином (в отличие от физического) понимании самого характера протекания времени, например в геологии и биологии. Здесь нет физической равномерности протекания. Напротив, приходится оперировать понятиями эпохи, эры, геологического периода, стадий индивидуального развития и т. д. Так, каждый геологический период характеризуется своей флорой и фауной, каждое время года – определенными стадиями в развитии растений. Каждой стадии развития животных присущи свои наборы морфологических и физиологических признаков. Тем самым время предстает не как вместилище мира, а как сама его ткань; оно не фон, на котором происходит изменение объекта, а само это изменение.

    В рамках данного понимания приходится выделять, к примеру, психологическое время как особое изменчивое состояние наблюдателя за соответствующими геологическими или биологическими процессами. Это связано с тем, что время протекания жизни наблюдателя не соотносится по масштабам, например, с периодами протекания геологических процессов, что не может не оказывать влияния на результаты научного познания. Изменчивость наблюдателя – психологическое время – является тем фоном, на который проецируется время наблюдаемого явления. В определенной степени наблюдатель сам конструирует исследуемые временные процессы.

    В результате перед нами предстает сложная временная структура научного описания мира в биологии, фундаментальным положением которого выступает физическое время, интерпретируемое специфическим образом относительно конкретных материальных систем. Эта интерпретация связана как с наблюдателем, так и с особенностью наблюдаемых процессов, т.е. она существенно специфицирована конкретной предметной областью исследования и достигает лишь той степени объективности (в общем смысле), которую позволяет само качество объекта. В этом смысле пространственно-временные научные интерпретации в разных науках хотя и «завязаны» на психологические структуры переживания времени, тем не менее исключают полный произвол субъекта.

    Более того, поскольку наблюдатель может оказаться внутри исследуемых взаимодействий (внутри соответствующего времени), последние оказывают влияние и на конструируемое время. Один из самых наглядных примеров такого рода – использование компьютерных моделирующих систем (в частности, разных тренажеров), где, чем реалистичнее виртуальная реальность, тем больше степень подчинения нашего внутреннего времени – времени самого компьютера; вплоть до ситуации, когда нам не хочется покидать виртуальный пространственно-временной континуум и возвращаться в привычный повседневный мир.

    Следующая проблема связана со спецификой измерения времени в различных областях научного исследования. В современной науке ставится вопрос о выделении особого геолого-географического представления о времени и пространстве. Здесь речь идет о пространственно-временном континууме, в рамках которого происходит эволюция Земли. Относительно геологических процессов вводится понятие «характерное время», которое отражает специфичность скорости протекания процессов в той или иной геологической системе. Одновременно это привело к мысли найти некоторый эталон (метку), относительно которого можно выстроить объективную хронологическую цепочку событий.

    Таким образом, можно сделать следующие выводы. Время выступает как мера, фиксирующая изменение состояний развивающихся объектов, и в этом качестве оно может быть применимо к самым различным природным системам. Но специфику протекания временных процессов, их скорость и ритмику задают особенности строения исследуемой системы, для которой физические или астрономические параметры хотя и выступают в качестве базовых, тем не менее могут быть значительно скорректированы. Пространство, выражая свойства протяженности различных систем, также необходимо интерпретируется в зависимости от организации пространства конкретной системы. Поэтому физическое описание пространственно-временных характеристик представляет собой очень абстрактную (идеализированную) модель, свойства которой не отражают реального разнообразия состояний окружающего мира и его различных слоев.

    Заключение

    Одним из фундаментальных принципов современного научного взгляда на мир является утверждение о неразрывности реальности и ее изменения. Именно благодаря изменению можно говорить о существовании тех или иных объектов. Поэтому в мировоззренческом смысле движение – это любое изменение.

    В современной науке выделяют следующие свойства движения.

    движение неотделимо от своего носителя. Нет «чистого» движения, как и нет наличного бытия вне движения.

    важнейшим свойством движения является его абсолютный характер. Это означает, что бытие не может быть реальностью без движения, движение есть способ его существования.

    движение противоречиво. Любое изменение предполагает свое состояние покоя. Но в этом единстве изменение абсолютно, а покой относителен.

    Исторически сложились два подхода в толковании природы пространства и времени: субстанциональный и реляционный.

    Истоки субстанционального подхода уходят в философию Демокрита, который рассматривал пространство и время как самостоятельные сущности. Пространство сводилось к бесконечной пустоте, а время к «чистой» длительности. Субстанциональная концепция пространства и времени приобрела в науке и философии XVII-XVIII вв. доминирующее значение. Идея абсолютного пространства и времени хорошо вписывалась в обыденное понимание вещей и событий и подтверждалась состоянием естествознания того времени.

    Истоки второго подхода начинаются в философии Аристотеля и находят свое продолжение в философии Г.Лейбница, который выразил сомнения относительно концепции Ньютона, обосновав атрибутивность пространства и времени. Последнее стало предпосылкой формирования реляционной концепции, суть которой заключается в том, что пространство и время мыслятся не как отдельные от бытия сущности, а как формы проявления этого бытия, его атрибуты.

    Диалектико-материалистическая концепция пространства и времени была сформулирована в контексте реляционного подхода. Согласно этой концепции пространство есть атрибут бытия, характеризующий порядок сосуществования и рядоположенность материальных образований, их структурность и протяженность. Время – атрибут бытия, характеризующий взаимодействие объектов и смену их состояний, последовательность процессов и их длительность.

    Реляционная концепция пространства и времени получила математическое обоснование в теории относительности А. Эйнштейна. Согласно Эйнштейну, материальная система сама формирует свои пространственно-временные отношения. В соответствии со специальной теорией относительности пространственно-временные свойства тел зависят от скорости их движения.

    В общей же теории относительности выявлены новые моменты зависимости пространственно-временных отношений от материальных процессов, а именно – от гравитационных сил. Если бы не было масс, не было бы гравитации, а если бы не было гравитации, не было бы пространства – времени. Поскольку бытие мира находится в непрестанном движении, то пространство и время конкретного вида бытия меняют свои свойства в зависимости от этого движения.

    При этом каждый уровень организации бытия (мегамир, макромир, микромир) имеет особенности пространственно-временных связей. Так, в мегамире существенную роль играет кривизна пространства – времени, а в микромире – квантовый характер пространства и времени и многомерность пространства.

    В нашем макромире свой ритм и темп имеют биологическое пространство и биологическое время. Располагают своей спецификой социальное пространство и социальное время как общества, так и человека. Наряду с социальным временем существует и психологическое время, связанное с человеком, его субъективными переживаниями, когда он, например, опаздывает или ожидает.


    Вопрос№36

    Рассматривая понятие «бытие» как основополагающую философскую категорию, с которой начинается познание человеком окружающего его мира и самого себя, мы выявили предельно общий признак этой категории - существование, что присуще любым вещам, явлениям, процессам, состояниям действительности. Используя данную категорию, мы обратили внимание на то, что человек фиксирует в первую очередь факт своего собственного бытия и лишь затем соотносит с ним существование всего многообразия реальной действительности. Однако даже простая констатация наличия чего бы то ни было влечет за собой новые вопросы, важнейшие из которых касаются первопричин бытия. Из чего состоит, откуда появилось то или иное «нечто»? Есть ли в являющемся нам многообразии вещей что-то единое, общее по содержанию, составляющее первооснову всего сущего?

    Понятие субстанции

    В истории философии для обозначения такой первоосновы, которая не нуждается для своего существования ни в чем, кроме самой себя, используется предельно широкая категория - «субстанция» (от лат. substantia - сущность, то что лежит в основе). Представители первых философских школ в качестве первоосновы понимали вещество, из которого состоят все вещи. Как правило, дело сводилось к общепринятым тогда первости-хиям: земле, воде, воздуху, огню или мысленным конструкциям, «первокирпичикам» - апейрону, атомам. Позже понятие субстанции расширилось до некоего предельного основания - постоянного, относительно устойчивого и существующего независимо от чего бы то ни было, к которому сводилось все многообразие и изменчивость воспринимаемого мира. Такими основаниями в философии по большей части выступали: материя, Бог, сознание, идея, флогистон, эфир и т. п.

    Различные философские учения по-разному используют идею субстанции, в зависимости от того, как они отвечают навопрос о единстве мира и его происхождении. Те из них, которые исходят из приоритета одной какой-то субстанции и, опираясь на нее, выстраивают всю остальную картину мира в многообразии его вещей и явлений, получили название «философский монизм» (от греч. топов - один, единственный). Если в качестве первоосновы берется две субстанции, то такая философская позиция называется дуализмом (от лат. сшаИв- двойственный). И, наконец, если более двух - плюрализмом (от лат. ршгаИв- множественный).

    Разновидности монизма

    С точки зрения современных научных представлений о происхождении и сущности мира, а также борьбы различных, наиболее значимых в истории философии взглядов на проблему первоосновы, следует выделить два весьма распространенных подхода к пониманию природы субстанции - материалистический и идеалистический.

    Первый из них, характеризуемый как материалистический монизм, полагает, что мир един и неделим; он изначально материален, и именно материальность лежит в основе его единства. Дух, сознание, идеальное в этих концепциях не обладают субстанциональной природой и выводятся из материального как его свойство или проявления. Такие подходы в наиболее развитом виде мы обнаруживаем у представителей Милетской школы, Гераклита, Спинозы, Маркса и у его последователей.

    Идеалистический монизм, наоборот, признает материю производной от чего-то идеального, обладающего вечным существованием, неуничтожимостью и первоосновой любого бытия. При этом можно выделить как объективно-идеалистический монизм (например, у Платона - это вечные идеи, в средневековой философии - Бог, у Гегеля - несот-воримая и саморазвивающаяся «абсолютная идея»), так и субъективно-идеалистический, как, например, у Маха, выводившего все физические и психические состояния действительности из «нейтрального» начала - неких умозрительных конструкций, «элементов» мира.

    Субстанция как предельное основание

    Вопрос о субстанции не может оставить без внимания ни один философ, так как в противном случае любые его рассуждения, какой бы темы они ни касались, как бы «повисают в воздухе», ибо всегда возникает вопрос о предельных основаниях того, о чем идет речь.

    Возьмем, например, тему морали, казалось бы, далекую от выяснения того, что лежит в основе мира. Вместе с тем нельзя оставить без внимания тот факт, что мораль непосредственно связана и с индивидуальным, и с общественным сознанием и только в тесной взаимосвязи с ними и может рассматриваться. Но вопрос о происхождении сознания в истории философии решается по-разному. Так, для представителя религиозной философии источником и первоосновой нравственности, как и самого сознания, будет Бог, в то же время для атеиста эта задача будет иметь принципиально иное решение.

    Если охватить историю философии единым взглядом на предмет философии того, как сводилось все многообразие объективного мира к каким-то конечным, предельным основаниям (а именно этот вопрос занимал и занимает многие умы, начиная уже с первых философов), то выделяются два таких основания, различных по природе и принципиально несводимых друг к другу: материя и сознание.

    Как сами они, так и их взаимосвязь всегда были предметом острых дискуссий, а проблема соотношения материального (естественноприродного) и идеального (духовного) так или иначе, прямо или косвенно обнаруживается практически в каждом философском учении, что, как уже отмечалось в первой главе, дало основание Ф. Энгельсу выделить его в качестве «основного вопроса философии».

    Материя

    Возвращаясь к понятию «материя», отметим, что эта одна из наиболее фундаментальных философских категорий впервые встречается уже у Платона. Он ввел в оборот термин пу1е, обозначая им некий лишенный качеств субстрат (материал), из которого образуются тела различной величины и очертаний. Материя, в его понимании, бесформенна, неопределенна и отождествляется с пространством, принимающим форму любых геометрических фигур. В дальнейшем представления о материи связывались по большей части с ее конкретными свойствами (массой, энергией, пространством) и отождествлялись с определенными конкретными ее видами (веществом, атомами, корпускулами и т. п.). Так, у Вольтера в его статье «Материя» на вопрос фанатика: «А что такое материя?», философ отвечает: «Я знаю об этом немногое. Я полагаю материю протяженной, плотной, обладающей сопротивлением, тяготением, делимой, подвижной» (Вольтер. Философские сочинения. М., 1988. С. 677).

    Современные взгляды на эти вопросы несколько изменились и наряду с естественнонаучными, например, физическими или химическими представлениями о материи, предполагают философский уровень ее осмысления, когда помимо локального взгляда на данную проблему она рассматривается шире, т. е. материальное мыслится во всей своей совокупности. Таким образом, философская категория «материя» призвана охватить все бесконечное многообразие реально существующих видов материи и подчеркнуть принципиальную несводимость ее к сознанию. Такой подход, отделяющий философское понимание проблемы от ее естественнонаучного истолкования, имеет принципиальное значение, ибо в противном случае сфера исследований и познавательных возможностей в данной области неоправданно сужается, как то имеет место, например, в одной из школ неопозитивизма - лингвистической философии. Ее видные представители Дж. Мур, Л. Витгенштейн и другие считают, что так как категории «материя» и «сознание» с научной точки зрения не могут быть строго определены, то от них нужно отказаться.

    Во многих других современных философских школах данные понятия активно используются и играют важную методологическую и познавательную роль. Так, термин «материя» имеет немало определений, но, пожалуй, наиболее емко и лаконично выглядит то, которое закрепилось в марксистской философии, где понятие «материя» определяется как «философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них». {Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 18. С. 131).

    Данное определение философское, так как, в отличие от естественнонаучных определений, оно абстрагируется от каких-либо конкретных характеристик материи, ее видов и свойств и фиксирует только факт существования объективной реальности, независимой от нашего сознания. Это предельно широкое определение в философском плане выполняет определенную методологическую роль, позволяя говорить о материи вообще, безотносительно к возможному открытию новых, еще неизвестных ее свойств, видов и форм и связывая материю с такими ее атрибутами (неотъемлемыми свойствами), как субстанциональность, неисчерпаемость, принципиальная не-уничтожимость, движение, пространство, время.

    Уровни Организации материи

    Неисчерпаемость материи, как она определена выше, подтверждается современным естествознанием, выделяющим различные уровни организации материи, важнейшие из которых совпадают с основными формами бытия: уровни неживой материи, живой и социальной. При этом различные уровни теснейшим образом связаны между собой, находясь в определенной иерархии и развитии от менее сложных форм (неживой материи) к более сложным (живой и социальной), наличие которых сегодня научно подтверждено только относительно нашей планеты. Представления же о структуре и многообразии неживой природы постоянно расширяются и углубляются, затрагивая микро-, макро - и мегамиры.

    XX в. в этом отношении дал несоизмеримо больше, чем вся история человечества, взятая в целом. Так, еще в начале нашего столетия вещество понималось как нечто непрерывное, состоящее из дискретных частиц, а поле как непрерывная материальная среда. Теперь же, с развитием квантовой физики, теории относительности, других естественнонаучных идей, различие между веществом и полем стало относительным, а все открываемые элементарные частицы удивляют своим многообразием. И хотя в этой области еще остается много нерешенных проблем, наука значительно продвинулась вперед в понимании единой природы элементарных частиц, исследуя так называемый «субэлементарный уровень организации материи». Здесь в последние годы открыты и изучаются явления плазмы, физического вакуума как особого состояния материи, куда погружены все частицы и физические тела и многое другое, что может служить подтверждением идеи несчерпаемос-ти материи, ибо границ «дна» микромира не видно. И нет оснований утверждать, что они есть.

    Не обнаруживаются границы и на уровне макро - и ме-гамиров, хотя структура и размеры доступной пониманию Вселенной (Метагалактики) способны поразить даже самое отчаянное воображение.

    Образовавшись в результате Большого взрыва, Метагалактика сегодня являет систему разбегающихся скоплений галактик, расстояния между которыми измеряются многими сотнями миллионов световых лет. Является ли Метагалактика пульсирующим образованием или будет расширяться до бесконечности, что находится за пределами ее границ и есть ли такие границы вообще - это круг вопросов, по поводу которых наука сегодня не имеет однозначных ответов. Но, учитывая тенденции и конкретные результаты научных открытий, например, законы сохранения энергии, массы, импульса и др., можно, опираясь на эти данные и естественнонаучные теории, с достаточной долей объективности выстраивать философские взгляды не только относительно неисчерпаемости, но и принципиальной неуничтожимости материи. Следует только при этом иметь в виду, что в современной физике нет недостатка в различных теориях, в том числе и обобщающего характера, которые бы объясняли современную картину мироздания.

    Проблема, однако, заключается в том, что между этими теориями и возможностями осуществления экспериментов, которые могли бы подтвердить их достоверность, существует огромный разрыв.

    Субста́нция (лат. substantia - сущность; то, что лежит в основе) - философское понятие классической традиции для обозначения объективной реальности в аспекте внутреннего единства всех форм ее саморазвития. Субстанция неизменна в отличие от перманентно меняющихся свойств и состояний: она есть то, что существует в самом себе и благодаря самому себе, а не в другом и не благодаря другому. Первопричина происходящего.

    Проблемы определения

    Основная проблема чёткого определения в том, что такое субстанция, заключается в том, что если, например, рассматривать не просто мироздание, бытие и небытие, а вообще всё, то возникает вопрос о том, какой же неизменный основной принцип (атрибут) лежит в основе субстанции из которой состоит вообще всё (т.е. материя, мысли, чувства, пространство, душа и т.д.). Причём очевиден тот факт, что всё очень разнородно и разнообразно, но для определения этой "всеобщей субстанции" нужно выявить сходство между всеми разнообразными элементами этой "всеобщей субстанции" (которая составляет вообще всё, без исключения). Один из подходов в философии заключается в том, что "всеобщая субстанция" иерархически не подчинена единому универсальному атрибуту, но подчинена одновременно нескольким иерархически-независимым друг от друга атрибутам (первопричинам). Сейчас, например, существуют философы, утверждающие что бытие состоит (включая материи) из трёх независимых субстанций.

    История понятия

    Латинское слово substantia - это перевод греческого слова сущность (ousia), также в латыни для обозначения сущности использовалось слово essentia. В античной философии субстанция трактуется как субстрат, первооснова всех вещей (например, "вода" Фалеса, "огонь" Гераклита). В латинской патристике субстанция Бога противопоставлялась наличному бытию конкретных сущностей-ипостасей.

    В схоластике за essentia закрепится значение возможности (синоним потенциальности), в противовес existentia как действительности (синоним актуальности). В средние века вопрос о субстанции решается прежде всего в споре о субстанциональных формах (номинализм, реализм).

    В Новое время понятие субстанции трактуется достаточно широко.

    · Первая точка зрения связана с онтологическим пониманием субстанции как предельного основания бытия (Бэкон, Спиноза, Лейбниц). Центральной категорией метафизики субстанция становится в философии Спинозы, где она отождествляется как с Богом, так и с Природой и определяется в качестве причины самой себя (лат. causa sui). Основными качествами (атрибутами) субстанции у Спинозы являются мышление и протяжение. По аналогии с философии Спинозы сквозь призму субстанции рассматриваются концепции Декарта и Лейбница. У первого субстанция представляет собой единство субъекта и объекта, а у второго - аналогичные атомам простые сущности, которые утрачивают протяжения, но приобретают атрибут стремления (фр. appetition) и множественности. Благодаря Лейбницу субстанция начинает ассоциироваться с материей.

    · Вторая точка зрения на субстанцию - гносеологическое осмысление этого понятия, его возможности и необходимости для научного знания (Локк, Юм). Кант полагал, что закон, согласно которому при любой смене явлений субстанция сохраняется и количество ее в природе остается неизменным, может быть отнесен к "аналогиям опыта". Гегель определял субстанцию как целостность изменяющихся, преходящих сторон вещей, как "существенную ступень в процессе развития воли". Для Шопенгауэра субстанция - материя, для Юма - фикция, сосуществование свойств. Марксистская философия трактовала субстанцию как "материю" и одновременно как субъект всех изменений.

    В эпоху романтизма и интереса к живым национальным языкам слово субстанция либо изгоняется из языка философии, либо сливается с понятием сущности.

    Монизм (от греческого μονος - единый) - обозначает собой философское направление, признающее только один принцип бытия; в этом смысле Монизм противоположен как дуализму, допускающему два противоположных принципа бытия, так и плюрализму, допускающему бесконечное множество качественно различных субстанций (монады Лейбница, гомойомеры Анаксагора). Как материализм, так и идеализм представляют собой системы монистические.

    Впервые Монизм был противопоставлен дуализму Вольфом, который себя причислял к дуалистам. Термин Монизм получил распространение лишь в применении к гегелевской философии и в особенности в современной натурфилософии (Геккеля, Нуаре и др.), для которых духовное и материальное представляются не самостоятельными началами, а чем-то неразрывным. В этом направлении вновь проявляются древние гилозоистические представления. Таким образом, значение термина монизм изменилось.

    Вольфова школа видела в монизме смешение понятий материи и духа и требовала их разделения; если же в современной философской литературе и восстают против Монизма (Геккеля), то в сущности лишь для того, чтобы на место натуралистического понимания поставить иной Монизм, исходящий из гносеологических воззрений, по которым материя и дух являются лишь различными сторонами одного и того же бытия, зависящими от субъективного понимания. Не может быть никакого сомнения в том, что истинная философия может быть только монистической: основное требование всякой философской системы заключается в проведении единого начала, и отказаться от этого требования значит отказаться от возможности понять мир как целое, как космос (порядок).

    Не всякий Монизм, однако, имеет философское значение. Материалистическому Монизму вполне справедливо противопоставляют дуалистическое миропонимание, которое как критический прием, как анализ понятий, имеет полное значение. Но на дуализме остановиться нельзя: поняв различие духа и материи, нужно искать объединения в высшем понятии и в идеалистическом Монизме, который субстанциальное значение признает лишь за духом, а в материи видит феномен, всецело объяснимый деятельностью духовного начала. Вся новая философия, начиная от Декарта, шла по этой дороге, и нужно полагать, что по этому направлению пойдет и будущая философия, пользуясь результатами идеализма XVII в. и начала XIX в.

    Несмотря на многочисленность философов-марксистов, тех из них, кто давал в своих трудах подробный, развернутый ответ на вопрос «что такое сознание» с марксистской точки зрения, найдется весьма немного, и наиболее полной и разработанной марксистской теорией сознания следует признать ту, что была предложена в эмпириомонизме А.А. Богданова.

    Плюрализм (от лат. pluralis - множественный) - философская позиция, согласно которой существует множество различных равноправных, независимых и несводимых друг к другу форм знания и методологий познания (эпистемологический плюрализм) либо форм бытия (онтологический плюрализм). Плюрализм занимает оппонирующую позицию по отношению к монизму.

    Термин «плюрализм» был введён в начале XVIII в. Христианом Вольфом, последователем Лейбница для описания учений, противостоящих теории монад Лейбница, в первую очередь различных разновидностей дуализма.

    В конце XIX-XX веке плюрализм получил распространение и развитие как в андроцентрических философских конценциях, абсолютизирующих уникальность личного опыта (персонализм, экзистенциализм), так и в эпистемологии (прагматизм Уильяма Джеймса, философия науки Карла Поппера и, особенно, теоретический плюрализм его последователя Пауля Фейерабенда).

    Эпистемологический плюрализм как методологический подход в науке, подчёркивая субъективность знания и примат воли в процессе познания (Джемс), историческую (Поппер) и социальную (Фейерабенд) обусловленность знания, критикует классическую научную методологию и является одной из посылок ряда антисцие

    Похожие статьи

    © 2022 alexeygolev.ru. Привороты, астрология, талисманы, гадания, береги.